Архимандрит Дорофей (Дбар)

УРОКИ АПСУАРА: СДЕРЖАННОСТЬ В ПРОЯВЛЕНИИ

ЧУВСТВ К ДЕТЯМ

В 1869 г. епископ Имеретинский Гавриил, временно управлявший и Абхазской Епархией, отправляется для обозрения абхазских и самурзаканских приходов (церковные общины).

4 октября того же года он вместе с начальником Сухумского военного отдела генералом Гейманом направился из с. Псырцха (совр. Новый Афон) вдоль берега моря по направлению к Сухуму. По дороге они остановились в с. Ешыра. Во время встречи с жителями этого села епископ Гавриил обратил внимание на «дикий», как ему показалось, обычай.

«В продолжении моей речи, — пишет он в путевых заметках, — генерал (Гейман) брал на руки маленьких детей, ласкал их и играл с ними. Некоторые из них были его крестниками и крестницами. Это производило сильное впечатление на абхазцев, которые чуждаются своих детей, никогда их не ласкают и даже близко к себе не допускают. Чтобы отучить их от этого вредного обычая, генерал, часто нарочито в присутствии многих абхазцев, берет на руки маленьких детей и ласкает их. Разумеется, что пример главного начальника лучше всяких слов может отучить их от дикого обычая чуждаться своих детей»[1].

Замечу, что абхазцы (преимущественно мужчины) действительно избегают проявления чрезмерной сентиментальности по отношению к своим детям в публичном пространстве, особенно в присутствии старших по возрасту людей. Это показатель иной культуры, причем древней и очень, как мне кажется, необходимой человеку. Никогда не слышал, чтобы сдержанность в проявлении чувств являлась признаком дикости.

Что красивого в том, что в наше время подавляющее большинство людей (включая и современных абхазов) без конца выставляют напоказ (особенно в соцсетях) чувства к собственным детям?

Я не могу понять, в чем заключается вредоносность сдержанности в проявлении чувств к детям в публичном пространстве? Не говоря уже о том, что публичное проявление чувств к детям, прежде всего, является проявлением неуважения к ним же: ведь ребенок не знает, где, когда, кто и как опубликует или переопубликует его детские фотографии, в том числе и те, которые могут смутить его, когда он достигнет сознательного возраста и посчитает личными, приватными. Таким образом, родители, без конца публикующие фотографии своих детей, по сути, лишают их же права на приватность, что является грубейшим актом неуважения.

Технологические достижения XXI века перенесли повседневную жизнь людей из личного пространства в публичное: каждый имеет возможность делиться фото и видео собственной повседневной жизни, но не все мы сумели выработать культуру поведения в доступном всем интернет-пространстве.

В завершение снова приведу две цитаты, содержание которых еще глубже раскроет и пояснит мои слова и тему этих заметок.

Проф. Шалва Инал-ипа (1916–1995) в «Очерках об абхазском этикете» (Сухум, 1984) писал: «Понаблюдайте в обыденной жизни за молодыми абхазами — я имею в виду, конечно, не тех, которые, не приобщившись по-настоящему ни к новой, ни к старой культуре, производят своей самонадеянной развязностью удручающее впечатление, а тех, кто, являясь вполне современными людьми, сохранили в то же время в своем багаже “золотой запас” добрых традиций, выделяющих их из окружения и делающих приятными и желанными в обществе. Такие “консерваторы” не могут, например, не встать при появлении старших, не уступить им места; они не сядут, пока старшие на ногах и пока они не пригласят их сесть; не позволят себе сесть, развалившись, рядом с ними, не возьмут слова раньше них, не скажут и не выпьют при них лишнего, не будут многословными, не прервут их речь, не пересекут им путь даже в лесу, не пройдут между ними, не войдут раньше них в помещение, вежливо предупредят их желания, не говоря уже о недопустимости лжи, обмана, непристойных выражений не только в их адрес, но просто в их присутствии и т. п. И все это не вычитано из книг и не заучено ими наизусть, а просто и естественно вытекает из тех повседневных норм поведения, которые впитали с молоком матери простые абхазские крестьяне, поражающие людей, впервые к ним попавших, как заметил академик Н. Я. Марр, своей “обходительностью, деликатностью”».

Современный классик литературы и наш соотечественник Фазиль Искандер (1929–2016) в произведении «Школьный вальс, или Энергия стыда» писал: «В детстве я отличался некоторой повышенной терпимостью к боли. Помню, когда я ходил в диспансер, где мне делали хинные (вечный малярик) очень болезненные уколы, я часто, дожидаясь очереди, слышал душераздирающие крики детей и иногда даже стоны взрослых. Я же переносил эту боль, не проронив ни звука, что вызывало удовольствие сестер и врачей. Меня ставили в пример. Сначала мне было стыдно стонать или кричать из сознательных этических соображений, по-видимому, сказывались осколки абхазского воспитания. У абхазцев, как, вероятно, у всех горцев, довольно сильно развит в народном творчестве и в народных обычаях мотив превозмогания боли. Таким образом, этический мотив (стыд), подкрепляясь эстетическим примером (песня, легенда), помогал создавать тот духовный подъем, который отчасти заменял отсутствие наркотических средств в народной медицине. Так “Песня ранения” прямо адресовалась раненому, чтобы помочь ему переносить страдания. Возможно, в какой-то мере осколки этого сознания во мне жили и мне помогали, а потом меня стали ставить в пример, так что стало еще стыдней проявлять признаки слабости».

Новый Афон (Абхазия),

1 февраля 2023 г.

[1] Гавриила, епископа Имеретинский. Обозрение абхазских приходов в 1869 г. (путевые записки) // Православное обозрение, 1870, 1-е полугодие, с. 1022.

Фотоснимок Наалы Авидзба