Святая Гора (по греч. Άγιον Όρος), один из полуостровов в северной части современной Греции, является самым крупным центром православного монашества в мире. На полуострове находятся 20 крупных монастырей, большое количество скитов (небольших монастырей), еще большее число отдельных монашеских келий и хижин. Общее количество монашествующих составляет порядка 2000 человек. Все — мужчины. Подавляющее большинство насельников — греки. Есть монастыри и скиты, принадлежащие болгарам, сербам, русским и румынам. Когда-то в монастыре Ивирон подвизались иверы (грузины) и абазги (абхазы). Этот монастырь был создан во времена Абхазо-Картвельского царства (по греч. ῆ βασιλεῖα τῶν Ἀβαζγῶν καὶ Ἰβήρων, т. е. царства абазгов и иверов). В наше время во многих монастырях можно встретить выходцев из Франции, Англии и Германии. В скиту Святой Анны мы познакомились с французом из Марселя, который принял Православие и намерен стать монахом. Его приход в Православную Церковь был связан с именем архимандрита Плакидаса (Deseille), человека, который, будучи клириком Римско-Католической церкви, в 1977 году принял Православие и стал насельником монастыря Симона-Петра на Святой Горе Афон. Позднее о. Плакидас перенес монашескую традицию Святой Горы во Францию, основав там несколько монастырей. Ему же принадлежит замечательная книга под названием «Мой путь к Православию».
Женщинам посещать Святую Гору запрещено. Должен отметить, что последний фактор сыграл немаловажную роль в успешном духовном развитии насельников полуострова. Когда в тех или иных греческих монастырях меня спрашивали, откуда я приехал, я отвечал, что из Абхазии, из Новоафонского монастыря. Несмотря на все мои попытки описать условия жизни новоафонских монахов, которым на протяжении всего туристического сезона приходится слушать музыку, доносящуюся до корпусов, в которых они живут, из кафе и ресторанов города Новый Афон, а прямо под окнами келий целыми днями ходят полураздетые отдыхающие, монахи Старого Афона никак не смогли представить себе столь дикие для них сцены.
Кстати, на всем полуострове греческого Афона, запрещено и купание в море. Забыл сказать, что территория полуострова является закрытой, и туда можно попасть только на корабле при наличии специального разрешения (Διαμονητήριο).
Впервые на Святую Гору я попал в январе 2007 года, когда в одиночестве, пешком, без знания греческого языка в течение десяти дней обошел половину Афонских монастырей, расположенных на полуострове. Прошагал я тогда около 70 км.
Интересная деталь. Где-то за три-четыре месяца до того, как мне предстояло отбыть из Абхазии в Грецию, я видел сон: поднимаюсь в гору по лестнице, выложенной из камней. В какой-то момент оборачиваюсь и вижу, что высота, на которой я нахожусь, — какая-то невероятная.
Так вот, когда я восходил по тропе из Кавсоколивии в сторону скита Святой Анны и достиг участка, где действительно была лестница, выложенная из камней, то, обернувшись, я увидел наяву и узнал то самое приснившееся мне место.
С 2007 года я стал ездить на Афон ежегодно. В 2010 году побывал там вместе со своими земляками Зурабом Агрба и Саидом Харазия. Ездил я и в монастырь Святого Павла, где три года подвизался наш соотечественник иеродиакон Давид (Сарсания).
Больше всего на Святой Горе меня впечатлили следующие вещи.
Во-первых, ритм жизни монастырей Святой Горы. Там до сих пор живут по византийскому времени. Разница с «европейским временем» составляет около 5–6 часов. Встают на Афоне в 1–2 ночи, обедают в 9–10 часов утра, ужинают в 4 часа дня, спать ложатся в 6–7 часов вечера.
Во-вторых, богослужение совершается в храмах (кафолико), где нет электрического света и над тобой множество горящих свечей и теплящихся лампад. Такая атмосфера, с учетом, что службы проходят исключительно в ночное время (плюс потрясающее византийское пение, хотя оно не столь витиевато, как на службах в приходских храмах Греции), не может не располагать человека к молитве и созерцанию.
В-третьих, доминирующее количество молодых монахов, каждый из которых является обладателем нескольких (!) дипломов о высшем образовании. И дело не только в образованности молодых священнослужителей. Большинство из подвизающихся на Афоне пришли сюда не потому, что не смогли найти себя в миру, не от любви к «средневековой романтике» (хотя таковые тоже есть), а исключительно по зову сердца и из любви к Богу. Впрочем, не меньшее впечатление произвели и совсем простые монахи-старцы. Все они почему-то очень маленького роста. Здесь же на Афоне подвизался и великий, не побоюсь этого слова, человек нашего времени, старец Паисий Святогорец. Его поучительные слова сегодня переведены на десятки европейских языков. Я уже начал переводить отдельные его слова на абхазский.
И, наконец, последнее — гостеприимство. В какой бы монастырь ты ни пришел, тебя вначале зовут в гостевую (архондарик), где просят отложить в сторонку рюкзак и принять угощение, состоящее из стакана воды, маленькой рюмки крепкого напитка и чашечки кофе. В одном из монастырей нас, паломников, посадили в трапезной за центральный стол с игуменом, в то время как братия села за боковые.
Не могу не сказать и о том, что Святая Гора Афон — это крупнейший очаг христианского просвещения и православной культуры. Достаточно заметить, что в монастырях и скитах Афона хранятся 15 800 греческих рукописей, 3 500 славянских, несколько сотен грузинских и румынских. Многие рукописи уникальны.
Несколько лет назад Мира Константиновна Хотелашвили-Инал-Ипа в письме ко мне сообщила следующее: «…Когда-то Лев Николаевич Соловьев, наш известный археолог (как мне помнится, сын священника), рассказывал, что во время столкновения русского афонского монашества с греческим правительством (об этом, я думаю, тоже нужно было бы написать статью), часть духовных лиц приехала в Россию, причем, у них в руках находились разные рукописи, среди которых были и касавшиеся “Истории Абхазии”, написанные на греческом языке, и что часть из них была исполнена греческим алфавитом, но якобы на абхазском языке. Лев Николаевич говорил, что знает об этом совершенно точно, так как сведения эти получил в Москве от очень высокопоставленных и сведущих лиц. Дальнейшую судьбу этих рукописей он не знал и все просил Шалву Денисовича начать поиски в этом направлении. Однако, вы сами понимаете, что можно было сделать в 60-е, 70-е годы, да и рукописи, скорее всего, попали в “недобрые руки”… Но, может быть, все эти материалы были увезены обратно или попали в Новоафонский монастырь, ведь недаром меньшевики так тщательно его обыскивали…».
У меня нет сомнений, что абхазы в византийский период своей истории в церковных нуждах использовали письменность на основе греческого алфавита. К сожалению, пока я находился в Греции, я не располагал достаточным временем, чтобы провести соответствующие исследования в этом направлении. До сегодняшнего дня все мои попытки обнаружить какие-либо следы средневековой абхазской церковной письменности на основе греческого алфавита не увенчались успехом.
Замечу, что по данным Robert Curzon в 1837 году, в монастыре Ивирон на Святой Горе Афон хранились: 2 000 рукописей на бумаге (на греческом языке), 1 000 рукописей на пергаменте (на греческом языке), 100 рукописей на грузинском языке.
Еще одна интересная история, которую я уже описывал в одной из статей.
В 1821–1823 годах, когда территория Северной Греции еще находилась под турецким владычеством, Салониками правил Мехмет Емин Абдулах Паша. Чаще его именовали Абдул Рабут, или просто Рабут. В Салоники он был переведен из Дамаска. Он был известен как каратель греческих повстанцев в Халкидиках (Северная Греция) и непокорных монахов Святой Горы Афон. В августе 1823 года по решению Высокой Порты он был направлен в Ларису (Фессалия, Греция).
В 1822 году Абдул Рабут, будучи правителем Салоник, приказал, чтобы к нему явились представители всех Афонских монастырей. Игумен монастыря Святого Дионисия Стефан послал вместо себя грузинского монаха Иллариона. Когда делегаты пришли к Абдул Рабуту, они показали ему документ от Священной Кинотиты (управленческий орган Афона), в котором были указаны имена представителей всех монастырей Святой Горы. Рабут, увидев в списке имя о. Иллариона Грузина, остановился на миг, посмотрел на монахов и спросил: «Кто из вас грузин?». Монах Илларион ответил, что это он грузин и что родом он из Имеретии. Тогда Паша Абдул Рабут сказал, что сам он родом из Абхазии и его отец был православным священником, и что когда он был совсем юным, его продали туркам (очевидно, выкрав у родителей). Паша Рабут заключил всех представителей монастырей в тюрьму, за исключением грузинского монаха. Вернувшись на Святою Гору, о. Илларион стал сожалеть, что не остался с остальными монахами, заключенными в темницу. Он вновь вернулся в Салоники и публично перед Абдул Рабутом исповедовал свою приверженность православной вере. Паша повелел заключить Иллариона в тюрьму. Однако двое других абхазцев из охраны Абдула Рабута, которым он во всем доверял, придя к нему, просили не трогать грузинского монаха, поскольку потом во всей Имеретии будут говорить, что абхазцы не должным образом поступили со своими соседями. Абдул Рабут отпустил монаха Иллариона. Абхазцы из охраны Паши вывели о. Иллариона из города Салоники и повелели ему немедля вернуться на Афон. За свои последующие монашеские подвиги в 2002 году о. Илларион был причислен к лику святых.
Создание русскими монахами из Святой Горы Афон Новоафонского монастыря в Абхазии — это отдельная история, изучением которой я занимаюсь уже много лет. Когда работа будет завершена, она будет представлена на суд читателя.
г. Салоники, Греция
2 февраля 2014 г.
Комментарии