Андрей Кошик, для газеты «Совершенно Секретно».
– На постсоветском пространстве активно появляются «молодые государства» (Абхазия, Приднестровье, Южная Осетия, сейчас – ДНР и ЛНР, условно говоря, и Украина в современных границах), имеющие большое количество православных верующих. В некоторых из них этот процесс связан и с образованием собственной церковной иерархии. На Ваш взгляд, почему в отдельных «молодых государствах» достаточно активно ставится вопрос церковной самостоятельности, а в других он даже не поднимается? Закономерен ли конфликт иерархов из «молодых государств» с Церковью-матерью?
Архим. Дорофей: Острота церковного вопроса в молодых, как вы выразились, государствах на постсоветском пространстве зависит от следующего фактора: к какой из автокефальных Православных Церквей канонически была привязана в советское время территория, на которой образовалось новое государство. Территория Абхазии и Южной Осетии признаются де-юре частью Грузинской Православной Церкви, территории же остальных, перечисленных вами новых государств, относятся к Русской Православной Церкви. Соответственно, активная постановка вопроса церковной самостоятельности в Абхазии и Южной Осетии связана с попыткой отсоединиться окончательно от Грузии, в Украине же – от влияния России, в то время как в Приднестровье, ДНР и ЛНР, поддерживаемые Россией, нет смысла ставить остро вопрос об церковном обособлении от РПЦ. Что касается закономерности конфликта церковных деятелей из новообразованных государств с Церковью-Матерью, да, тут наблюдается определенная закономерность. Дело в том, что и ГПЦ и РПЦ, претендующие на роль «Церкви-Матери», в свое время сами отделились от своих «Церквей-Матерей», т.е. от Константинопольской и Антиохийской Церквей. И самое главное – причина их отделения была та же, что сейчас у церковных деятелей в вышеперечисленных вами молодых государствах, т.е. создание самостоятельного государства. Другим словами, образование новых Церквей, на территории молодых государств закономерно настолько же, насколько закономерно то явление, которое мы наблюдаем в любой семье: дети вырастают, вступают в брак и начинают жить отдельными, самостоятельными семьями. Было бы глупо полагать, что кто-то в семье не имеет права на создания собственной семьи и дома.
– Как, следуя православным канонам, возможно образование «молодой церкви», то есть отделение церковного сообщества на определенной территории, в самостоятельную автокефальную единицу? Каков этот механизм на практике?
Архим. Дорофей: Вы знаете, это очень большая и сложная тема. Раскрыть ее в рамках интервью просто невозможно. Тем не менее, хочу обратить ваше внимание на несколько наиболее важных моментов. Во-первых, православная экклесиология (для ясности – православное учение о Церкви) априори исключает существование абсолютно независимых Церквей. Все без исключения Православные Церкви, будь они автономные или автокефальные, являются частью Единой Соборной Апостольской Церкви и руководствуются в своей жизни и деятельности решениями Вселенских Соборов, т.е. собраниями, в которых принимали участие представители всех Церквей в мире. Именно по этой причине каноническое право Православной Церкви, которое было выработано на 7 Вселенских Соборах, не включает в себя конкретных правовых норм, регулирующих вопрос образования самостоятельных церковных единиц. Даже сейчас, когда мы все ждем Всеправославного Собора в 2016 г. в Стамбуле, нет единого мнения по этому вопросу в православном сообществе. Тем не менее история свидетельствует нам о следующем: за исключением пяти древних Православных Церквей (Константинопольской, Александрийской, Антиохийской, Иерусалимской и Кипрской), все остальные Церкви получили свою автокефалию от Константинопольского (Вселенского) Патриархата. Таким образом, наиболее реальный механизмом создания Церкви является получение автономии либо автокефалии от Вселенской Патриархии с последующим признанием новообразованной Церкви всем остальным православным сообществом. На этом настаивают представители греко-говорящих Православных Церквей. Механизм, когда «Церковь-Мать» дает независимость и далее следует признание от других Православных Церквей, на этом настаивают славянские Церкви и Грузинская Церковь, он абсолютно нереален в наше время. Мало того, именно этот подход порождает новые церковные расколы и оставляет нерешенными на десятилетия уже существующие. Свидетельство тому церковная ситуация на Украине, в Абхазии и Южной Осетии, в бывшей Югославской республике Македония. Надеяться на то, что РПЦ и ГПЦ, как «Церкви-Матери» завтра, без оглядки на политиков и с любовью во Христе, согласятся даровать независимость своим православным собратьям в Украине, Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье, Белоруссии и Молдавии, означает самообман.
– На Ваш взгляд, почему мировое православие, прежде всего Константинопольский патриархат, в 90-е шедшее на диалог с «молодыми церквями», сегодня их не поддерживает?
Архим. Дорофей: Сказать, что Константинопольский Патриархат, который занимает первенствующее место в семье Православных Церквей, не беспокоит ситуация с молодыми, как вы говорите, церквями, не могу. Осторожность есть. И она связанна с тем, что в отличие от 90-ых, современные государственные деятели и политики стали активно вмешиваться в церковную жизнь, не говоря о том, что они пытаются использовать церковные институты для решения, как они говорят, «национальных интересов». Отсюда своего рода «национализация» Церквей, вместо Единой Церкви Христа в России, Грузии, Сербии и т.д., у нас Русская, Грузинская, Сербская и т.д. Церкви. Во-вторых, все попытки вмешательства представителей Вселенского Патриархата в разрешение церковных конфликтов на постсоциалистическом пространстве стали восприниматься в штыки иерархами постсоциалистических Православных Церквей, которые «пустили крылья» за этот небольшой отрезок времени религиозной свободы. Мотив такого поведения понятен. Большинство нынешних православных иерархов руководствуются в своей деятельности не интересами Церкви Христовой, а интересами политиков своих стран, имея от этого и свою меркантильную выгоду.
– Кто, как правило, стоит за образованием независимых церквей в «молодых государствах»?
Архим. Дорофей: Дать однозначный ответ на этот вопрос нельзя. Есть те случаи, когда инициатива исходит от церковных людей, есть случаи, когда на образовании независимых церквей настаивают государственные деятели и политики. Например, в бывшей Югославской республике Македония местные иерархи отколись от Сербской Церкви и создали свою Церковь, когда у них еще не было самостоятельного государства. Что касается Абхазии, то инициатива возрождения самостоятельной Православной Церкви в Абхазии (заметьте, я сознательно избегаю термина «Абхазская Церковь»), возникла еще до войны между Грузией и Абхазией в 1992-1993 гг. Война и создание независимого Абхазского государство только укрепили эту инициативу. Конечно, еще раз повторюсь, в подавляющем большинстве случаев именно фактор возникновение новых независимых государства является толчком к образованию новых самостоятельных Церквей.
– Какова роль Московского Патриархата в церковных вопросах на территории «молодых государств» и постсоветском пространстве?
Архим. Дорофей: Роль Московского Патриархат на постсоветском пространстве остается по прежнему значимой. Этого отрицать нельзя. Отчасти это связанно с тем, что большинство иерархов постсоветских Церквей в свое время учились в высших духовных школах РПЦ. Разумеется, что роль Московского Патриархат на территории новых государств усиливается или уменьшается в зависимости от влияния российских политиков на руководителей новых государств, и оказываемой им экономической помощи. Я сейчас не буду касаться оценки самой роли РПЦ. Но мне хотелось бы, чтобы в действиях представителей Московского Патриархата было меньше проявления властолюбия и погони за церковной недвижимостью и доминировала христианская миссия.
– Церковный конфликт развивается параллельно с политическим конфликтом или это самостоятельные процессы?
Архим. Дорофей: Как мне кажется, ответ на этот вопрос уже был дан мною, когда мы с вами говорили о тех, кто стоит за образованием независимых церквей в «молодых государствах».
– Оказывает ли, на Ваш взгляд, руководство «молодых государств» поддержку собственной церковной иерархии, стремящейся к автокефалии, или оно предпочитает занимать сторону Московского Патриархата, а значит, и России?
Архим. Дорофей: Вы знаете, как правило, руководство новых государственных образований на словах всегда дает поддержку идеи создания собственной автокефальной Церкви. Это и понятно. Если ты хочешь выиграть президентскую или парламентскую выборную компанию, то нужно часто в своей риторике использовать термин «автокефалия». На деле же мы наблюдаем обратное. Политики, которые будучи в оппозиции были активными участниками процессов создания независимых Церквей, придя к власти становятся, как они говорят, более толерантными и дипломатичными, т.е. предпочитают время от времени занимать сторону руководства РПЦ. Мотивация такого проведения политиков новых государств на постсоветском пространстве, думаю, известна всем: если ты хочешь, чтобы Кремль помог тебе политически и, главное, экономически, то будь добор проявлять лояльность и к Московской Патриархии.
Комментарии